Вышел на базар
Был зимний день, обычный день.
Пришло мне вдруг на ум
Повеселиться, отдохнуть
от всех забот и дум.
И сердце подсказало мне:
«Отправься на базар, —
Твою тоску разгонит вмиг
его веселый шум!..»
Я сразу согласился с ним:
«Ну что ж, пойду туда!
Я прогуляться на базар
готов, дружок, всегда.
Один по городу пройдусь,
вокруг все осмотрю.
От этого, — подумал я, —
не будет мне вреда».
И вот из шкафа я достал
свой праздничный наряд.
(Конечно, будь получше он —
я был бы очень рад.)
Принарядился я, как мог.
«Ну, кажется, не плох!»
Сказал я, в зеркало свое
пытливый бросив взгляд.
Да, он довольно был хорош,
вот этот мой двойник.
Который статным молодцом
вдруг в зеркале возник.
Все, все на месте я нашел,
был чисто выбрит я,
Благообразье придавал
мне белый воротник.
Вот я готов. И не спеша
иду, брожу кругом,
И первое, что увидал, —
казенной лавки дом.
Продажа водки бойко шла.
Из двери пар валил.
И захотелось мне побыть
в том воздухе хмельном.
Стояла лютая зима
в тот несчастливый год.
Но, несмотря на злой мороз,
толпился здесь народ.
Тут русский был, татарин был,
и каждый шел сюда,
Чтоб исцеление найти
от всех своих невзгод.
Ну, чем вот этих бедняков
приворожил кабак?
Одни топтались на снегу,
курили свой табак,
Другие били о ладонь
бутылки полной дно,
А третьи, ежась и дрожа,
стояли просто так.
Крестьянин в рваном зипуне,
простой мастеровой —
Сюда спешили утром, днем,
вечернею порой.
В питейный дом несли они
последние гроши,
А дома — вечная нужда,
ребят голодных рой…
Где ж правда? Кто тут виноват?
Чем беднякам помочь?
И кто развеет, наконец,
тяжелой жизни ночь?
Я видел горе в их глазах,
я видел мрак и скорбь…
С тяжелым сердцем я скорей
ушел отсюда прочь.
Ну и веселье, милый друг!..
Мороз жесток и лют,
А пред тобой у кабака
голодный, темный люд.
Скажи, зачем пришли они?
Что гонит их сюда?
Хочу все это я понять…
Увы! Напрасен труд!..
Я шел. Склонилась голова,
печальных дум полна.
Но вдруг я вздрогнул, пробудясь,
казалось, ото сна:
Девчонка-нищенка ладонь
протягивала мне.
«Копейку, дяденька, подай!» —
промолвила она.
Опять! Куда ты ни пойдешь —
везде нужда, тоска…
С мольбой глядели на меня
два синих василька.
В карманах несколько монет
для бедной я нашел,
Их быстро спрятала в платок
озябшая рука.
Но, шагу сделать не успев,
был вдруг я окружен
Толпою нищих. Облепив
меня со всех сторон,
Они кричали: «Дай и мне!
Копеечку подай!..»
Меня внезапно окружил
печальный плач и стон.
Вокруг все сгрудились они,
меня совсем зажав.
Тот сзади тащит за полу,
тот — сбоку за рукав…
Ну, что поделаешь? Пришлось
немного им помочь
И снова свой продолжить путь,
весь кошелек раздав.
Вот до чего их довела
слепая нищета!
Нет ни достоинства у них,
ни вида, ни стыда.
Так кто же в этом виноват?
Где корень зла зарыт?
Вы мне скажите, богачи!
Ответьте, господа!..
Я шел все дальше, все быстрей…
Шаг превратился в бег…
Но вдруг меня остановил
какой-то человек.
Он очень беден был и стар.
И он спросил меня:
«Не нужен ли работник вам?
Сгребать могу я снег!..»
Он ждал ответа, и печаль
была в его глазах.
«Нет, — говорю я, — дорогой,
ищи в других краях!
Ступай туда, где богачи!..»
«Увы, — сказал старик, —
И горсти снега для меня
не ниспослал аллах!..»
Вот, наконец, добрался я
до улицы большой.
Здесь предо мною мир возник
особый и чужой —
Мир богачей… Ах, если б мог
я плюнуть им в лицо!
Как ненавидел их тогда
всем сердцем, всей душой!..
Смотрите, как нарядны все,
как важно говорят, —
Считают, видно, что ума
прибавил им наряд.
Идут, не видя никого,
задравши кверху нос,
Как будто перешли они
уже через сират.
Одеты в модные шелка,
не зная горьких дум,
Они гуляют, каждый день
меняя свой костюм.
Где их заботы? Вся их жизнь —
веселье да вино,
А там голодный люд живет,
озлоблен и угрюм.
Я видел в расписных санях
богатых щеголих.
Их лошадь каждая — в пятьсот
ценилась золотых.
И все шарахалось кругом,
когда, взметая снег,
Они, перегоняя кляч,
летели, словно вихрь.
В тулупе кучер впереди
держался важно так,
Как будто барином он был —
откормленный толстяк.
А лошади!.. Когда б одну,
одну из них продать —
На эти деньги десять лет
кормиться б мог бедняк
Я шел по улице один,
охваченный тоской,
Мне будет помниться вовек
тяжелый день такой…
К себе домой я повернул,
но встретилась опять
Мне та девчонка на углу
с протянутой рукой…
Когда я в комнату свою
разгневанный вошел,
В сердцах одежду я швырнул
и на пол и на стол.
Я всю одежду разбросал
по комнате своей.
Как будто бы она была
причиною всех зол…