Среди животных начался падеж —
Послал им бог мученья и печали:
Погибло в муках множество зверей,
В особенности хищники страдали.
Четвероногих ужас охватил:
Оплакивая тяжкие потери,
В лесах, в полях, в горах и во дворах —
Везде стонали и скорбели звери.
Рыдали звери, каялись в грехах,
Молили снисхожденья у аллаха, —
Кто кровь любил, кто сеял всюду страх,
Теперь впервые сам дрожал от страха.
Не стали волки загрызать овец, —
Чем сдохнуть в муках, лучше попоститься! —
И, перестав крикливых кур душить,
«Прости нас, боже!» — плакали лисицы.
Лев, царь зверей, не стал спокойно ждать,
«Всех, — он сказал, — хочу к себе призвать я!»
Когда же звери собрались к нему,
Лев начал так: «Пришло возмездье, братья!
Мы не стыдились наших грешных дел,
Мы не обуздывали наши страсти,
И вот всевышний — в назиданье нам —
Наслал годину скорби и несчастий.
Должны скорей мы что-то предпринять,
Чтоб прекратился этот мор ужасный.
Пусть тот из нас, кто больше всех грешил,
Погибнет добровольно! Что, согласны?
Случалось и в былом, что ради всех
Кого-то богу в жертву приносили.
Кто самый грешный, пусть за нас умрет,
А мы поплачем на его могиле.
Бог не напрасно бедствие послал —
От нас он жертвы хочет непременно.
Пускай же каждый о своих грехах
Расскажет смело, честно, откровенно.
Скажу всю правду о самом себе:
Немало я грешил, не знал запрета,
Немало в жизни крови пролил я —
Ох, да простит аллах меня за это!
Ни разу я намаза не творил,
Ни разу не постился, многогрешный,
Овечек бедных множество пожрал,
И горько в этом каюсь я, конечно!..»
Тут слово взял хитрющий старый Лис —
Коварным, льстивым было это слово:
«Я вашему величеству клянусь:
Мы в вас греха не видим никакого!
Да в чем ваш грех? Вы ели только тех,
Кто глуп, кто вел себя неосторожно, —
Ведь если думать только о грехах,
То с голоду легко подохнуть можно.
Вы многим овцам оказали честь,
Их соизволив с аппетитом скушать,
Вам и людей, владыка, есть не грех, —
Их плач и крики так забавно слушать!..»
Вослед за Львом в злодействах и грехах
Покаялись и хищники другие,
Но всякий раз их гнусные дела
Оправдывали звери остальные.
Вот вышел, наконец, громадный Бык
И застонал, заплакал: «Сжальтесь, братья!
Я кровь не проливал, не убивал,
Но все равно достоин я проклятья.
Пять лет назад попутал бес меня,
И стыдно вспомнить случай тот позорный:
Год был голодным, — тщетно я бродил,
Мычал, вздыхал, людей просил о корме.
Но не помог никто! И позабыв,
Что вора после смерти ждет геенна,
Пробрался я в один крестьянский двор
И утащил клочок гнилого сена!..»
Вскричали тотчас же Медведь и Волк:
«О боже! Вот кто грешник настоящий!
Клок сена утащить — какой позор!
Таким скотам не место в нашей чаще!
Так вот из-за кого страдаем мы
И тщетно у небес пощады просим!
Должны мы в жертву принести Быка —
В огонь преступника давайте бросим!..»
Все звери подхватили этот клич,
Быка схватили злобными когтями,
Большой костер в чащобе разожгли
И бросили беднягу прямо в пламя.
Так Бык погиб, — но жив и Лев-злодей,
И Волк, и Тигр, губившие людей.
Горит в огне, ревет злосчастный Бык,
А я скажу по праву очевидца:
Как могут в этой жизни бедняки
С могучими и знатными сравниться?
Да, сильным — и богатство, и почет.
А слабым только скорби да лишенья, —
Как этот бык, несчастный наш народ
Страдает за чужие прегрешенья.